Продай оружие! (Журнал «Коммерсантъ Деньги», №4 (308), 31.01.2001)

Помните, как покупал оружие «народный герой» Данила из «Брата-2» — автомат МП-38 (его часто неверно называют «шмайсером»), две гранаты и пистолет «Вальтер» — у дилера Фашиста в германском обмундировании времен второй мировой? А пулемет «Максим», одолженный в Музее Ленина и весьма эффективно использующийся по ходу фильма? Так вот, все это плохо соотносится с действительностью: форму вермахта сегодня днем с огнем не сыскать (такой костюм у коллекционеров на вес золота); оружие, хранящееся в музеях, употребить по прямому назначению невозможно, а огнестрельными раритетами в криминальных разборках уже давно никто не пользуется по причине их ненадежности (пули, выпущенные из того же старого доброго МП-38, часто падают, пролетев метров 20). А вот подпольный рынок оружия существует, только товар там сегодня предлагается современный и вполне «убойный». Мало того, это большой и суперприбыльный бизнес — и один из самых закрытых: неспроста же он оброс легендами.

Попробуйте найти в Интернете экономическую, назовем ее так, информацию о нелегальной торговле оружием: предположительные обороты, объемы продаж, норма прибыли, тенденции и прочие показатели, характеризующие любой рынок. Ни слова, ни цифры. Вам могут лишь в очередной раз сообщить, что по прибылям подпольный рынок оружия уступает только рынку наркотиков (последний, кстати, не в пример прозрачнее). За рубежом закрытость такого рода сведений отчасти носит принципиальный характер, но кое-какие данные можно получить за деньги, даже через тот же Интернет. А вот в России ни МВД, ни ФСБ, ни отделение Интерпола, ни другие профильные учреждения (в том числе специальный НИИ МВД), которые, казалось бы, должны быть в курсе дела, убедительной информацией не располагают. Единственную экспертную оценку оборотов криминального рынка оружия, кроме «серого» и «черного» экспорта, дал в свое время доктор юридических наук Владимир Овчинский (он долгое время работал в системе МВД, потом был директором бюро Интерпола в России, ныне на пенсии) в книге «Основы борьбы с организованной преступностью». По данным господина Овчинского, в 1993 году было незаконно приобретено оружия на 15 млрд рублей (около $17,7 млн), в 1994-м — на 22 млрд ($10,4 млн). Впрочем, по мнению самих торговцев оружием — с одним из них нам удалось познакомиться,— эти цифры не соответствуют действительности. Как сообщил нам оружейный дилер, временно проживающий в Чехии, речь идет о сотнях миллионов долларов в год. Попробуем проанализировать эти сведения, используя официальную статистику МВД.

По данным информационного центра МВД, за 11 месяцев 2000 года в России было зарегистрировано 2,7 млн преступлений. Окончательные итоги года еще не подведены, но Вячеслав Трубников, начальник главного управления уголовного розыска МВД России, выступая недавно на пресс-конференции в Воронеже, сообщил, что в минувшем году «преступность в России перешагнула трехмиллионный рубеж». Принято считать, что реальный уровень преступности в четыре раза превышает официальные данные, хотя, например, по вымогательству этот показатель выше статистического в 17 тыс. раз (такие оценки приводятся в докладе «Современные проблемы борьбы с преступностью в России» академика Кудрявцева). И редкий рэкетир не имеет огнестрельного оружия… По мнению чешского дилера, названные господином Трубниковым 3 млн можно смело умножать на семь — получаем 21 млн преступлений. Согласно многолетней статистике МВД, 20% всех преступлений приходятся на те, что связаны с насилием, причем около 70% их исполнителей, по оценкам самих представителей криминала, в принципе имеют оружие. Имеем 2,9 млн потенциальных покупателей оружия. Можно считать иначе. По данным ФСБ, на руках россиян находится более 2 млн единиц незарегистрированного огнестрельного оружия, причем ежегодный прирост похищаемого оружия составляет 10%. Однако известный писатель, профессор Ростовского юридического института МВД России, доктор юридических наук Данил Корецкий, который уже 20 лет изучает рынок оружия, считает эти данные существенно заниженными. Его оценка — 10 млн. В общем, если мы предположим, что пользователей нелегального огнестрельного оружия в России не меньше 3 млн, то вряд ли ошибемся.

Ежегодно, как заверил меня чешский дилер, оружейный парк обновляется на 25-30%: значительное количество незарегистрированных стволов изымается из оборота органами правопорядка (например, в 1999 году их было изъято 278 тыс.), от использованного оружия избавляются, наконец, происходит естественная смена потребителей. Оружие покупают бандиты-новобранцы; явочным порядком вооружаются мирные граждане, особенно активно — проживающие вблизи «горячих точек» (например, на юге России), а на Кавказе оружие традиционно имеется у каждого второго мужчины — нелегально, разумеется. Итого 750-900 тыс. покупателей. Кому-то по карману дешевый китайский лицензионный пистолет ТТ ($400), а кому-то — бесшумная снайперская винтовка ВВС за $10 тыс. Чешский дилер, опираясь на свой опыт, оценивает среднестатистическую сделку по огнестрельному оружию в России в $700. Таким образом, оборот нелегального рынка оружия вполне может составлять $500-600 млн в год. Конечно, часть преступных группировок делают «заготовки» для себя, то есть собственно в рыночной купле-продаже не участвуют. С другой стороны, в этих расчетах не учтена стоимость боеприпасов (в Ингушетии магазин для автомата Калашникова стоит не менее $60). Так что можно считать близким к реальному оборот в $550 млн в год, тем более что сам дилер счел этот показатель заниженным примерно на 15%. Безусловно, специалисты, работающие в компетентных органах, назовут наши выкладки дилетантскими, но они параметров оружейного рынка не приводят и опровергнуть вышеприведенные расчеты, будем думать, не могут.
       Заметим, что в наших расчетах не учтен «серый» и «черный» экспорт. «Серый» санкционируется госчиновниками в обход международных соглашений и эмбарго. «Черный» осуществляется частным порядком, без одобрения соответствующих структур и, по сути, является контрабандой. Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий, отслеживающего ситуацию с экспортом российских вооружений: Принято считать, что «серый» и «черный» экспорт оружия из России составляет 5-10% от экспорта официального. В отдельные годы этот показатель доходил до 15%. По нашим подсчетам, в 2000 году объемы экспорта вооружений и военной техники из России достигли $3,8 млрд — таким образом, на «черный» и «серый» экспорт пришлось около $380 млн.

Международная ассоциация по борьбе с наркоманией и наркобизнесом недавно оценила ежегодный оборот российского рынка наркотических веществ в $7 млрд. Потребителей оружия в России все-таки не так много, как наркоманов, однако подпольный оружейный бизнес, уступая наркотикам в оборотах, оказывается более рентабельным, чем, например, нелегальный выпуск спиртного или проституция. Нередко лица, имеющие доступ к оружию, готовы отдать дилеру пистолет за бутылку водки, стоимость же «чистого» (не использовавшегося в преступлении) пистолета Макарова на рынке достигает $1000.

Сам рынок контролируют преступные группировки — одиночки здесь долго не живут. По данным МВД, в России в оружейной сфере действуют более 3 тыс. формирований, многие имеют связи за рубежом. Оружием торгуют все, кроме таджиков, специализирующихся исключительно на опиатах, но говорят, что наиболее авторитетны в этом вопросе чечено-ингушские группировки.
       На сайте anekdot.ru в прошлом году была помещена забавная история о прапорщике, который заведовал складом вооружений в одной из армейских частей. За 15 лет его службы на складе не было ни одной пропажи, прапорщиком гордились и, когда пришло время, с почетом отправили на пенсию. Новый завскладом решил провести профилактику, смазать оружие. Когда пистолеты Макарова, лежавшие на полках, для скорости обработки ссыпали в бочку с маслом, большая их часть всплыла: они оказались деревянными.
       Руслан Пухов: Помните, недавно на Дальнем Востоке взрывались целые воинские арсеналы? Я могу ошибаться, но лучшего способа скрыть хищения не придумаешь. Всего на военных базах и складах в России сосредоточено более 756 тыс. вагонов оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Но охрана этих арсеналов, как свидетельствовали неоднократные проверки, поставлена из рук вон плохо (90% складов не соответствуют требованиям режима).
       Торговлей оружием не гнушаются даже те, кто по роду своей деятельности должен бороться с преступностью. Дело, которое в конце прошлого года возбудила Ставропольская краевая прокуратура против ряда офицеров краевого ГУВД (всего под следствием находятся 30 человек), для России является беспрецедентным. Схема преступного бизнеса была несложной. С 1994 года со всего Северного Кавказа на склад ГУВД свозили изъятые автоматы, пистолеты, пулеметы, гранаты, взрывчатые вещества и проч. Но их вновь продавали преступникам, вместо того чтобы, согласно инструкции, отправить на уничтожение. Уже известно, что стволами, вычеркнутыми из компьютерного реестра милиции, торговали по всей России. Их идентификацией эксперты-криминалисты занимаются до сих пор.
       Неудивительно, что популярные не так давно другие каналы поступления товара на рынок — хищения с заводов, контрабанда, восстановленное оружие времен второй мировой, самоделки — отошли на второй план. Олег Ельников, заместитель начальника пресс-службы ГУБОП МВД России: В структуре поставок оружия на черный рынок хищения со складов составляют, по нашим оценкам, примерно 30-35%. Из зоны вооруженных конфликтов поступает до 25%. Хищения с заводов, а также изготовление оружия кустарным способом из украденных деталей — примерно 15%. Еще 15% завозится в Россию из-за рубежа, в основном через Прибалтику и Северный Кавказ. На «черных следопытов» (люди, занимающиеся поиском и восстановлением «эха войны») приходится 5%. Остальное поступает по другим каналам. Например, оружие отбирают у представителей органов правопорядка или покупают через охранные структуры по подложным документам. Есть, однако, и другие мнения. Чешский дилер: 50-60% оружия на рынке похищено со складов и приобретено у разных сомнительных организаций якобы для экспорта, но остается в России и уходит бандитам. 20% похищаются на заводах, до 30% — контрабанда, 10% — поставки из «горячих точек», на «черных следопытов» приходится максимум 2%. Владимир Луценко, генеральный директор охранной ассоциации «Стелс», полковник запаса, в прошлом руководитель подразделения КГБ по борьбе с терроризмом: Когда я читаю про «черных следопытов», мне становится смешно. Современного оружия на рынке сейчас больше чем достаточно. Выкопанное же давно не используется и интересует разве что коллекционеров. Массированные поставки из «горячих точек» тоже в прошлом. Это в начале 90-х оттуда шел вал оружия — после того как армия оставила арсеналы в Грузии, Чечне, Приднестровье. Сейчас основной поток стволов, до 60%, идет со складов. Остальное приходится на контрабанду и «горячие точки» — примерно по 20%.
       
Оружие в массы

В 1992 году пассажиры поездов, следовавших через Украину мимо Кривого Рога, слышали яростную пальбу, доносившуюся из небольшого леса примерно в 15 км от города. Проводники охотно объясняли, что это стреляют на оружейном рынке, который открыли украинские бандиты, чтобы как-то упорядочить куплю-продажу «волын» и «плеток». Рынок был вполне конкретный — с прилавками, ценниками и прочими атрибутами. В то время во многих городах Украины на оптовых рынках вовсю продавались стволы. Однако криворожскую торговую площадку пришлось убрать из города. Дело в том, что, по укоренившемуся среди местной братвы обычаю, в честь заключения сделки следовало шмальнуть в воздух два раза. Это и заставило смотрящих за рынком переместить его в более укромное место. Непрерывная канонада свидетельствовала, что торговля шла бойко. Любопытная подробность: в те годы важная роль в поставках оружия отводилась именно проводникам и машинистам поездов. Дмитрий С., предприниматель: С 1989-го по 1992-й мы каждую неделю возили из Бреста в Москву газовые пистолеты и баллончики. Товар прятали проводники — в печках и в полостях над потолком. Огнестрельным мы не занимались, но другие везли из Бреста и боевые пистолеты. В Брест товар доставлялся из Польши, тоже железнодорожниками. Иногда они даже присутствовали при сделках в качестве «наблюдателей».
       Те времена канули в Лету, и о них теперь ходят легенды. Впрочем, когда-нибудь легенды будут ходить и о временах нынешних. Марина П., журналист: В 1999 году я работала в PR-компании, которая обслуживала одну столичную мебельную торговую сеть. Мне часто приходилось выезжать к клиенту, и я сразу поняла, что это контора для отмывания денег: диванчики за $6 тыс. у них все равно ведь никто не покупал, они были просто ширмой. Потом я случайно — по нескольким оброненным фразам — поняла, что свои деньги они зарабатывают на торговле оружием. Кстати, даже непочатый оружейный ящик видела.
       В начале 90-х на юге России покупатели оружия находили продавцов на скобяных развалах, существовал даже общепринятый опознавательный знак — гильза на лотке. И сегодня оружейных дилеров, если постараться, можно обнаружить на рынках (в Москве — на Митинском и Черемушкинском), около оружейных магазинов, но, как правило, они сами ищут того, кто может купить ствол: тем самым минимизируется риск нарваться на оперативника. Один из корреспондентов ИД «Коммерсантъ»: Недавно я был во Владикавказе. Ко мне на рынке подходит мужик и прямо спрашивает, не нужен ли мне ствол. Стало любопытно. Да, говорю, нужен автомат. Меня отвели в какой-то подвал, и я поразился — там было практически любое стрелковое оружие плюс ручные гранатометы и переносные зенитно-ракетные комплексы. Я к оружию неравнодушен, как и любой мужчина, поэтому осмотрел все внимательно, а потом ушел. Сказал, что при себе нет денег.
       Теоретически оружие можно приобрести через объявления на сайтах bratok.com и mafia.ru. На практике же обычному человеку без рекомендации купить его почти невозможно. Могут просто отнять деньги («кинуть») или продадут «грязный» (засвеченный в преступлении) ствол. Но бывают исключения. Чешский дилер: Я регулярно просматриваю объявления на mafia.ru. В основном туда, конечно, заходят малолетки, которым оружие на самом деле и не нужно, но иногда попадаются реальные клиенты. С ними встречаются мои партнеры в Москве. На первой встрече сделки никогда не совершаются — присматриваются, что за человек, обговариваются условия… Риск, конечно, есть. С другой стороны, спецоперации проводятся не так уж и часто: человеческих и материальных ресурсов у милиции маловато. Когда сделка крупная, риск выше, но в этом случае действует схема «утром деньги — вечером стулья», то есть деньги берутся сразу, а товар потом оставляется в тайнике, о котором сообщают клиенту (именно такую схему использовали «торговцы в погонах» на Ставрополье и погорели, привезя внедренного агента на склад).

В недрах Госдумы уже полтора года без движения лежит пакет законов об усилении госконтроля за оборотом оружия. Уже даже готов проект правительственного постановления о сплошной инвентаризации оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, хранящихся на промышленных предприятиях и военных складах. Но особых иллюзий в отношении этого документа никто не питает: по оценкам Минобороны, при существующих материально-технических возможностях на проведение сплошной инвентаризации понадобится не менее 25 лет. МВД ежегодно сообщает об уменьшении количества преступлений, совершенных с применением оружия. Однако наш чешский инсайдер уверяет, что спрос на стволы стабильный, торговля идет и никаких спадов продаж лично он не замечает.
       Владимир Луценко: Не можешь бороться с явлением — управляй им. Черный рынок оружия необъятен. Легализовав его, государство получило бы мощный источник доходов, а сам рынок стал бы более прозрачным. Данил Корецкий: Большая ошибкам нашего государства — недоверие порядочным людям. Законопослушный человек не может приобрести оружие, преступники делают это легко. Между тем и у нас, и даже в США, где население владеет 200 млн стволов, в преступных целях используется лишь 1-2% легально хранимого оружия. Сейчас идет всплеск бандитизма, разбоев, заказных убийств, причем киллеры действуют нагло, расстреливают жертву среди бела дня. Они не боятся выстрела из окна, проезжающего автомобиля, через карман выгуливающего собачку мужчины, потому что знают: граждане безоружны. Часто и работники милиции не имеют при себе оружия и должны выбирать геройскую смерть или невмешательство. Такая ситуация ненормальна.
       С учетом резко отрицательной позиции МВД по данному вопросу ситуация будет оставаться ненормальной еще очень долго. Мафия бессмертна.
АЛЕКСЕЙ ХОДОРЫЧ
       
АРСЕНАЛЫ
       Их называют «батлаками»
       Одним из основных российских центров нелегальной торговли оружием до начала первой чеченской кампании была Чечня. Теперь, когда на чечено-грузинской границе ужесточен пограничный контроль (оружие поступало в Чечню в основном из Грузии), центр нелегальной торговли оружием переместился в Ингушетию. Сегодня в республике действует крупная группировка, занимающаяся этим видом криминального бизнеса. По словам местных чиновников, это настоящее государство в государстве. Члены ее называют себя «батлаками». Естественно, «батлаки» прекрасно вооружены (оружия у них в пять-шесть раз больше, чем у МВД и прочих силовых структур Ингушетии) и при желании могут осуществить переворот в республике. Однако торговля оружием и так приносит неплохие доходы — необходимости в перевороте просто нет.
       Основные партии оружия «батлаки» отправляют за пределы Ингушетии и продают его на обычных рынках — автомобильных запчастей, стройматериалов. Торговля, разумеется, идет из-под полы, когда поблизости нет военных и милиции. Впрочем, последние здесь показываются нечасто: «батлаков» боятся. На рынках предлагается любое стрелковое оружие — автоматы Калашникова, автоматические пистолеты Стечкина (АПС), крупнокалиберные пулеметы… Но самый «крутой» ствол — это так называемый «Винторез», или ВВС, бесшумная снайперская винтовка российских спецподразделений. В разобранном виде она умещается в маленький дипломат и стоит около $12 тыс. Естественно, ВВС, которую и в армии редко встретишь, можно приобрести далеко не у каждого торговца. Всего на ингушском рынке единовременно предлагается не более 15 «Винторезов».
       Большим спросом пользуются АПС. В период между двумя войнами в Чечне это оружие было настолько редким, что за него давали хороший автомобиль. Оно по-прежнему считается элитным, и уважающие себя «авторитеты» предпочитают пользоваться именно им. АПС стоит от $1,5 тыс. до $3 тыс.— в зависимости от года выпуска и состояния. В продаже одновременно находится около тысячи пистолетов, но в месяц их продают не больше 20 штук.
       Весьма популярны «красавчики» — пулеметы ПКМ калибра 7,62, которые здесь предлагают по $2 тыс. Но самым любимым оружием остаются автоматы Калашникова. Цена — $200-300. Объем реализации — не менее 100 штук в месяц.
       Что касается торговли оружием в армии и на блокпостах, то с этим сейчас очень сложно. Военная прокуратура теперь серьезно занимается такими делами, были даже показательные процессы — давали по 3-5 лет. Продают оружие разве что дезертиры, причем по дешевке. АК, например, может стоить $30-40.
       А вот торговля армейскими боеприпасами процветает, так как их расход контролю не поддается — нехватку патронов и гранат всегда можно списать на боевые действия. Граната Ф-1 стоит около $50, обойма патронов для АК — $100.
       
ОЛЬГА АЛЛЕНОВА