Для оружейных заводов переделка боевого оружия в гражданское — прибыльное направление бизнеса. Списанного, морально устаревшего и бракованного оружия, которое можно использовать в качестве «сырья», на военных складах миллионы единиц, огражданивать его куда проще и выгоднее, чем производить гражданское оружие с нуля,— 90% изделия готовы, нужно только срезать несколько деталей и заварить ряд отверстий: убирают возможность вести автоматический огонь, оставляя только одиночный, а емкость магазина ограничивают десятью патронами.

С начала 2010-х годов производство и продажи такого оружия заметно выросли из-за того, что помимо традиционных переделок из автомата Калашникова (охотничьи карабины серии «Вепрь» производства «Молот-Оружия», самозарядные карабины МА-136 «Молот Армз») в продаже появились раритеты дореволюционной и советской эпохи. С 2012 года ЗиД делает карабин СВТ-О на базе винтовки Токарева 1940 года, годом позже «Молот-Оружие» и ЗиД выпустили карабин из пистолета-пулемета Шпагина. «Молот-Оружие» стал делать трехлинейную винтовку Мосина (использовалась в российской, а затем и в Красной армии с 1891 года до конца Второй мировой войны) в качестве многозарядных карабинов КО 91/30, КО 91/30М и ОП-СКС из самозарядного карабина Симонова (принят на вооружение в конце Второй мировой, использовался советской армией в большинстве войн XX века). Его же производит и ЗиД. А с 2014 года можно купить — и ведь покупают! — гражданский вариант пулемета Дегтярева 1927 года (производства ЗиД) и даже легендарный станковый пулемет «Максим» (его производят ЗиД и «Молот-Оружие»). На «Молот-Оружии» нам сообщили, что продажи оружия, имеющего историческую ценность, уверенно растут, и от 15% до 20% огражданенной продукции уходит на экспорт, в основном в США и Германию.

Дешево и стреляет

Причина популярности переделок в том, что стоит такое оружие существенно дешевле моделей новой сборки. Увлеченные граждане могут рассказывать об этом часами. «Смотрите: карабин «Сайга 9» (концерн «Калашников».—«Деньги») стоит 28-40 тыс. руб. в базовой комплектации. А зидовский ППШ-41 под этот же патрон (9х19 Luger) — 23-27 тыс. руб.»,— разъясняет председатель правления всероссийской общественной организации «Право на оружие» Игорь Шмелев. «У меня 80% оружия — переделанное из боевого,— говорит любитель-коллекционер, муниципальный депутат района Митино Владимир Демидко.— Это оружие под стандартный дешевый патрон, который производится в больших количествах, и качественное — хорошие образцы можно найти даже до 10 тыс. руб.».

Любители утверждают, что к оружию, которое изначально производилось как боевое, требования при производстве выше: как правило, на заводе есть сотрудник, подчиняющийся не предприятию, а той или иной воинской части Минобороны и отвечающий за контроль качества производимого оружия. «Стволы с армейским прошлым попадают точнее, а стреляют дальше — это я вам, как охотник, говорю»,— божится охотник из Павлово-Посадского района Подмосковья Евгений Петренко.

Поскольку большая часть переделок из боевого оружия приходится на нарезные образцы, а приобрести его разрешается только людям, имеющим опыт владения гладкоствольным оружием от пяти лет, основной их потребитель — охотники. «Вначале я хотел купить чешскую винтовку за 30 тыс. руб., однако из-за падения рубля оружие подорожало, и сейчас она стоит минимум 70 тыс., не говоря уже о ценах на импортные патроны для нарезного оружия, цена которых и вовсе взлетела до небес»,— рассказывает Дмитрий Алексеев из Великого Новгорода. Теперь подходящий вариант для Алексеева — отечественный карабин «Тигр», гражданская версия легендарной советской винтовки СВД.

Продавцы огражданенного оружия утверждают, что особым спросом оно пользуется в удаленных районах Сибири и Севера, поскольку там охота зачастую не столько хобби, сколько работа: люди охотятся ради пропитания или занимаются промысловой охотой — например, добывают пушнину, чтобы продавать ее меховщикам.

Дорогая стрельба

По данным МВД, на 1 января 2016 года на руках у 4,5 млн российских владельцев оружия 6,6 млн единиц техники. До 2011-го владельцев оружия было больше — 5,2 млн человек, но с ужесточением требований по приобретению травматики количество людей сократилось, а вот оружия на руках стало больше: охотники и коллекционеры продолжают его приобретать. Запрет на огражданивание коснется очень многих покупателей: по словам председателя ПНО Игоря Шмелева, большая часть российского гражданского и служебного оружия разработана и производится с использованием базы или компонентов боевого оружия. «Импортного оружия этой категории у нас нет, заменить его нечем. Из-за этого цены поднимутся не только на гражданское оружие, произведенное из боевого, но и на другие виды оружия схожих калибров, и даже на бывшее в употреблении оружие»,— прогнозирует Шмелев.

В числе «пострадавших» вместе с охотниками и коллекционерами окажутся и спортсмены, например любители практической стрельбы. Эта дисциплина, включающая стрельбу из пистолета, гладкоствольного ружья и карабина, появилась, по меркам спорта, совсем недавно — первый чемпионат мира прошел в 1975 году. В России спорт весьма популярен — на сегодня в стране зарегистрировано 72 региональные федерации и 150 клубов практической стрельбы. По оценкам Минспорта, активно занимающихся спортсменов около 24 тыс. человек, а граждан, увлекающихся практической стрельбой на любительском уровне, в несколько раз больше. Антиоружейная инициатива может помешать развитию этого спорта, считает заместитель председателя Федерации практической стрельбы Московской области Игорь Немов: «Хотя на соревнованиях стрелки используют только новое оружие, преимущественно импортное, для первичного обучения и привития навыков безопасного обращения с оружием используются дешевые огражданенные образцы. Сейчас правительством начата первая в России программа перевооружения стрелкового спорта, обеспечения его качественным оружием, патронами и экипировкой российского производства. Но теперешние инициативы депутатов идут вразрез с ней — из-за них нас попросту лишат инвентаря».

Достанется от запрета и частным охранным предприятиям — большая часть их оружия также сделана на базе боевого или из его компонентов. «На рынке возникнет дефицит вооружений, и многие ЧОПы просто не смогут взять оружие в аренду у МВД. Могут начаться проблемы у самого МВД с выдачей нам в аренду служебного оружия. Естественно, мы понесем убытки»,— поясняет коммерческий директор ЧОП «АКМ-Групп» Алексей Щедрин.

Объяснять запрет на огражданивание оружия борьбой с терроризмом довольно глупо, считает заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности Владимир Гутенев. Согласно данным МВД России, за последний год из 6,6 млн зарегистрированных единиц оружия в совершении преступлений участвовали 589, то есть 0,009%, в подавляющем большинстве случаев это было браконьерство. «К тому же в законе не указано, что будет с уже имеющимся на руках переделанным оружием,— говорит Гутенев.— Изъятие его у населения закон не регламентирует, поэтому прямых последствий в борьбе с терроризмом я не вижу». Однако, по мнению Гутенева, полную свободу в приобретении и ношении оружия, как, например, в большинстве штатов США, в России вводить нельзя. «Все мы помним многочисленные трагедии со стрельбой в американских школах»,— объясняет депутат.

Как ни странно, даже среди близких к оружейной среде граждан есть сторонники определенного ограничения продажи оружия, например главный редактор профильного журнала «Калашников» Михаил Дегтярев. «Считаю, что безопасно на улицах не там, где все с пистолетами, а там, где нет пистолетов. Взять, к примеру, американскую статистику — в этом году в одном только Чикаго в День ветеранов от огнестрельного оружия погибло шесть человек, в прошлом году — четырнадцать»,— рассказывает он. Противники оружия приводят в качестве аргумента и случай российской школьной стрельбы — февраль 2014-го, московская школа N263. 15-летний десятиклассник, дождавшись, пока родители уйдут на работу, достал из отцовского сейфа спортивный карабин Browning и винтовку Tikka, пришел с ними в школу, убил учителя географии и захватил в заложники 21 одноклассника. При задержании подросток также застрелил одного полицейского и ранил второго. Школьника признали психически невменяемым — у него диагностировали параноидальную шизофрению.

И все же, несмотря на сгущающуюся атмосферу, предприятия, занимающиеся огражданиванием оружия, надеются на лоббистские возможности могущественного «Ростеха»: переделка боевого оружия в гражданское выгодна и Минобороны, и ростеховским предприятиям.

«Миллионы, а в случае некоторых наименований и десятки миллионов единиц списанного оружия десятилетиями хранятся на военных складах, не теряя своих свойств,— рассказывает Михаил Дегтярев.— Их охрана, поддержание в должном техническом состоянии обходятся совсем не дешево. Периодически в ходе какой-нибудь технической проверки оружие пересортировывается и попадает в категорию, подлежащую уничтожению,— именно она поступает на переделку в гражданское, а Минобороны при этом получает деньги, так как заинтересованные предприятия готовы за оружие платить. В случае же утилизации платит само государство — и притом немало, поскольку оружие нужно охранять, везти к месту утилизации. А любые перемещения оружия — это очень дорого и трудно, не картошку везти». За вычетом логистики и охраны утилизация одной единицы оружия под прессом обходится в 250-300 руб., уничтожение одного патрона стоит 15 руб.— цифры вроде небольшие, но в пересчете на партии в десятки и сотни тысяч расходы получаются ощутимые.

http://kommersant.ru/doc/3001812